Елена Черникова


Родители
Случайности
Биография
Книги
Журналистика
Фотогалерея
Гостевая
Контакты


Этот сайт создал Дмитрий Щербинин.


<<Вернуться в Галерею


Воспоминания о Валерии Владимировиче Суслине (о. Валерии)

Валерий Владимирович Суслин

Марина Лифшиц - Елене Черниковой, январь 2009 года
   
    Здравствуйте, Елена! С Новым Годом!
    Спасибо Вам огромное, что написали мне снова.
    Наверное, Вы не вспомнили меня. Я пела однажды у Вас на радио "Резонанс".
    С о. Валерием мы познакомились в 1986 году, на занятиях у Николая Петровича Привалова. Началось знакомство с того, что я с ним поругалась. Мне показалось, что он недостаточно почтителен с Николаем Петровичем, и я сказала: "Привыкли к балагану у себя в церкви, и здесь устраиваете. А храм - здесь!"
    Я тогда была еще не крещеная, но по тем впечатлениям, которые у меня накопились от общения со священниками (конкретно - с Дмитрием Дудко), я относилась к церкви очень негативно, да и сейчас не намного лучше. Думаю, что хорошие священники - это исключение, а не правило. Кто бы мог тогда подумать, что о. Валерий станет для меня одним из таких исключений, и лучшим моим другом!
    Потом, уже спустя несколько лет, мне рассказали чада о. Валерия, что он про меня сказал: "все равно эта гордячка будет работать у меня". Тянуть в храм "гордячек" было хобби о. Валерия.
    Я крестилась в 1989 году (если не ошибаюсь). Меня очень уговаривала Ваша тезка, жена Артемия Владимирова. У него был брат-близнец, замечательный пианист. И Леночка мне сказала: если Вы креститесь, я познакомлю Вас с братом о. Артемия. Я крестилась (случайно, подруга отвела), а брат о. Артемия погиб. Мне рассказывал приятель другого пианиста, с которым он вместе возвращался с гастролей из Германии, что к его гибели привела ссора с таможенником на границе. Подробности ужасны, но не уверена, что было именно так.
    В 1990-92 гг. я пела у Александра Шаргунова и у другого священника, его духовного чада. От Шаргунова я ушла в августе 1991, из-за того, что он в проповеди поддержал ГКЧП, а из другого храма меня выгнали осенью 1992.
    Петрович пытался меня устроить к Дмитрию Смирнову, но тот сказал: у меня свои есть, не подвину же я своих, чтобы взять чужую. Тогда Петрович сказал: ну, пусть тебя кормит о. Валерий (он давно уже меня звал). Так, по благословению Петровича, я начала преподавать у о. Валерия. До этого у меня было только несколько частных учеников.
    Впервые я начала преподавать вокал через год как пришла к Петровичу, в 1987. Я была его любимой ученицей. Однажды по телевизору показывали "Ночи Кабирии". Петрович посмотрел и сказал: "Плохой фильм. Единственное, что в нем хорошего - главная героиня похожа на мою любимую ученицу". И после этого стал называть меня Кабирия.
    Когда я начала преподавать, Петрович сказал на уроке: "Вот Нежданова не решалась преподавать, говорила: зачем я буду учить своим ошибкам. А вот Марина преподает". А когда все отсмеялись, добавил: "И правильно делает". В самом деле, когда преподаешь, сама лучше начинаешь понимать.
    А еще через 5 лет, когда Петрович был уже при смерти, а о. Валерий звал к себе, я говорю Петровичу: "Как же я буду учить других, когда сама еще ничего не знаю?" Он ответил: "Ты знаешь путь, это самое главное. Будете идти вместе".
    Вот так я оказалась у о. Валерия.
    Были ли Вы когда-нибудь на собрании его Братства? На лекции Микушевича?
    Эти встречи проходили летом и осенью 1992 в одном из помещений Некрасовской библиотеки. До сих пор вспоминается как счастье. Совершенно необыкновенная атмосфера. До сих пор те люди кажутся мне очень близкими. Микушевич был очень похож на святого с сербской иконы. Эта чудесная атмосфера, несомненно, заслуга
   о. Валерия. Ни в одном храме, ни в одной общине я больше такого не встречала.
    Но подружились мы с о. Валерием уже после того, как его отстранили от служения. Это случилось в апреле 1993. Так что проработала я у него с октября 1992 по апрель 1993, ровно 6 месяцев. Незабываемое время.
    Работодатель он был ни на кого не похожий. Об этом чуть позже.
    О. Валерий был тогда настоятелем храма Иверской иконы Божьей Матери при больнице, на Полянке, кажется. До этого он служил в Рождественском храме на острове в Измайлово. Я лишь однажды была в этом храме, как раз на Рождество. Служило несколько священников, в том числе о. Валерий. Толпа была - не протолкнуться. И вот над всей этой толпой, среди множества других голосов, плыл голос о. Валерия. Вот тогда я впервые его зауважала. Он был, безусловно, одним из лучших петровичевых учеников. Если бы Вы знали, Леночка, как мне жаль, что мы уже никогда не споем с ним вместе, как мне этого не хватает!
    Чтобы это понять, подумайте: может ли один человек вмещать всю истину? Каждому открыто лишь то, что может быть открыто только вот этому человеку. Так же и с пением. Мне открыто (и постепенно открывается как будто все больше) одно, а
   о. Валерию - другое. А вместе мы были гораздо ближе к истине, чем порознь.
    Вернемся в 1992 год. Первая служба в еще восстанавливающемся храме на Полянке. Я должна петь - а меня нет. Тут надо сказать, что у меня есть огромный недостаток, от которого я с детства мечтаю избавиться, но все еще не знаю как. Я постоянно опаздываю, иногда очень намного. Всю жизнь у меня из-за этого большие неприятности. Вот и на ту службу я просто опоздала - примерно на час. И вот представьте: я прихожу, а о. Валерий собравшейся толпе зубы заговаривает. И только когда я пришла, началась служба. А потом он мне сказал (вместо того, чтобы сделать внушение, как поступил бы любой на его месте): "Как хорошо, что ты пришла. Я боялся, что с тобой что-нибудь случилось". Вы представляете себе?
    И после этого всегда, когда ему было нужно, чтобы я была вовремя, он просто присылал за мной машину. Этот шофер (Женя Зуев) стал моим учеником, а потом чтецом в том же Рождественском храме. Мне звонили: "Это ты учила Женю? Он читает лучше всех". Было ужасно приятно. Он стал из шоферов священником, отпевал о. Валерия.
    Зимой 1992/1993 мне жаловалась староста Иверского храма, как она пыталась объяснить о. Валерию, что он мне платит слишком много: "Вы ей платите столько, сколько получает мой муж-профессор! А в храме нет денег!" Он ответил: "Ну так не бери себе зарплату, у тебя муж - профессор, а у нее двое детей!"
    У меня близнецы, я растила их одна, без мужа и без родителей. Сейчас они уже окончили вузы, зарабатывают и меня кормят. А тогда, в декабре 1992 - январе 1993, моя дочка падала в голодный обморок. Это было очень страшно. Так что на деньги о. Валерия мы не жировали, хотя он платил в 4 раза больше (по отношению к прожиточному минимуму, тогда ведь цены росли сумасшедшими темпами), чем я получала в том храме, откуда меня выгнали.
    Вот таким он был работодателем. Как это было не похоже на всех остальных священников!
    Мы дружили с 1993 по 2002 год. В последний раз мы виделись на пасху 2002 года. Вы ведь уже поняли, как многим я обязана ему, не правда ли? Он взял меня на работу, когда меня выгнали из другого храма. Благодаря ему у меня увеличилось число обеспеченных частных учеников, я начала неплохо зарабатывать - после того, как в "Русском доме" появилась его статья о Николае Петровиче, где упоминалось и мое имя. К Вам на радио я тоже попала благодаря ему, как Вы знаете.
   Осталось объяснить, почему эта дружба закончилась раньше его смерти, и почему у меня осталось чувство вины перед ним.
    Мы подружились, как я уже сказала, в 1993 году, после того, как с ним произошли два знаменательных события. Во-первых, в Иверский храм назначили другого настоятеля. Формулировка отстранения о. Валерия была смешная: "до выздоровления". Он тогда лежал в больнице на обследовании. Думаю, просто патриархии понадобилось пристроить человечка с хорошей протекцией. Второе событие, которое последовало сразу же за первым: он объявил своей жене, любимой всеми в братстве Елене Иосифовне, о разрыве. Тогда очень многие от него отвернулись и отзывались о нем не лучшим образом. Но я, во-первых, была очень благодарна ему за заботу, во-вторых, отворачиваться от отверженных не в моих правилах: я и себя считала отверженной. В-третьих, повторный брак священника, как и нарушение ряда других церковных установлений, не казался мне преступлением. В конечном итоге Елена Иосифовна больше выиграла от разрыва, чем
   о. Валерий (или меньше пострадала). Она стала самостоятельной, успешной женщиной, даже помолодела и похорошела.
   Со второй избранницей о. Валерия, Еленой Михайловной, я познакомилась еще когда он находился в больнице, она была зав. отделением. Вот уж это была гордячка всем гордячкам. Очень красивая, сильная, обеспеченная и беспощадная. Это то, что отличало ее от Елены Иосифовны, потому что ум был и у первой Елены, только более добрый. Первое условие Елены Михайловны было: никакого Братства. Елена Михайловна очень жестко фильтровала свой круг общения, то же случилось и с кругом общения о. Валерия. Одной из первых жертв стал Микушевич. Наивный поэт, он вздумал восхититься красотой Елены Михайловны, и был отфильтрован не то что высокомерно, но даже с гадливостью. А о. Валерий мне сказал об этом: ты не знаешь, он очень изменился. При этом Еленой Михайловной невозможно было не восхищаться, и я действительно восхищалась ею, хотя не могла принять ее отношения к другим людям. Ко мне она вначале была благосклонна. Во-первых, при первой встрече о. Валерий попросил меня спеть, и она была тронута. Во-вторых, ей понравилось, что я в глаза, при той же встрече, назвала ее злой. До 2001 года мы общались вполне мирно, она даже что-то рассказывала мне о себе, а я иногда спрашивала ее совета. Единственное, в чем я всегда ей возражала: я не позволяла при себе говорить дурно об Елене Иосифовне: "Ты был ей таким ужасным мужем, Валера, что она уже заслужила себе место на небесах".
    С Пасхи 2001 до Пасхи 2002 мы с о. Валерием почти не виделись, разве что летом, не помню. Тому было несколько причин. Во-первых, я влюбилась. Это была первая большая любовь в моей жизни, и все друзья тут же отошли на задний план, я обо всех тогда забыла. Интуиция меня не подвела: я и теперь вместе с этим человеком. Во-вторых, учеба занимала все больше времени. Отчаявшись когда-нибудь петь на сцене, я в 1998 году поступила в МГУ на экономический факультет. Мои дети тогда окончили 9-й класс, их уже можно было "не водить за ручку", хотя я по-прежнему занималась с ними математикой, физикой и экономикой по несколько часов в день.
    Тут надо сказать, что отверженной в своих глазах я стала еще после 8 класса, когда меня выгнали из математической школы. Даже не то чтобы выгнали, но заставили забрать документы, а потом на выпускном вечере заявили: "Как жаль, что Марина уходит, гордость нашей школы". Я занимала призовые места на всех олимпиадах. Я просто не понимала тогда, что происходит, для меня это был страшный удар. Я бросила школу совсем, потом заканчивала вечернюю. Я родила детей, потому что не хотела иметь с этим миром ничего общего, всю себя вкладывала в них. Работала ночным сторожем и натурщицей (так работали все хиппи, мои тогдашние друзья). Потом няней в детском саду, чтобы устроить в хороший сад детей. Параллельно училась на заочном в училище на дирижерско-хоровом (диплом не получила: историю КПСС не успели отменить к 1989 году, а я ее не сдавала). В этот период я и попала к Петровичу. С 7 класса мои дети стали стабильно занимать первые места на районных олимпиадах по 3-4 предметам, они были гордостью лучшей в районе школы, с нас не брали денег за обучение. И это был мой первый успех в этой жизни. (Потом я просила у них прощения за то, что была суровой мамой. Они ответили: "Но тебе ведь нравится результат? Значит, все в порядке". Не знаю, за что они меня так любят, балуют меня. Я теперь в нашей семье считаюсь младшей, и я самая счастливая мама на свете.)
   Итак, к Пасхе 2002 мы не виделись с о. Валерием уже давно. В этот период (очень недолгий) я пела в лютеранском храме. Когда Елена Михайловна услышала об этом, на меня обрушился ее гнев: "Помнишь, когда мы познакомились, ты сказала мне, что я злая? Теперь я скажу тебе так же прямо: ты изменилась! И я не хочу больше слышать, как ты поешь!" Потом, когда рядом никого не было, о. Валерий сунул мне бумажку со своим сотовым: "Елена Михайловна через неделю уедет в командировку, тогда позвони мне, и увидимся". Но мне казалось такой дикостью, что надо теперь видеться с о. Валерием втайне от его жены. Я не позвонила, и телефон потом потеряла.
    Конечно, я позвонила бы, если бы знала, как недолго ему осталось жить.
    О.Валерий был необыкновенный человек, и это счастье, что он был в моей жизни.
    Когда я пела в Вашей передаче, Вы сказали: "У нас в гостях восходящая звезда". Кажется, это был там Ваш последний эфир. - (На "Резонансе". Прим. Е.Ч.). Но потом у меня почти не было выступлений. Через пару месяцев после Вас - на "Народном радио" у Николая Сахарова. Он звал приходить каждый месяц, а я так и не появилась больше. Потом в декабре 2002 я пела в малом зале Дома литераторов на вечере в честь Клюева. Пришел по моей просьбе Микушевич, а о. Валерий - уже нет. Я не знала, что он серьезно болен, мне казалось, что это невозможно - с женой-то медиком такого уровня.
    А потом у меня самой начались проблемы со здоровьем. Росла миома, из-за этого я не могла петь как раньше, потому что невозможно было держать дыхание. 4,5 года назад меня прооперировали, но только сейчас я вижу, что голос возвращается. Хочется надеяться, что все еще впереди.
    Сейчас у меня две работы. Я по-прежнему преподаю вокал, в храме Николы в Заяицком. В 2006 я окончила магистратуру экономического ф-та МГУ, теперь научный сотрудник в Институте макроэкономических исследований. В декабре отправила статью в журнал из списка ВАКа (РЭиЖ, в интернете, можете прочесть, если Вам интересно) и сдала реферат по философии науки, чтобы получить доступ к экзамену кандидатского минимума. На сайте движения "За права человека" есть моя статья о миграции. Один месяц в году пою с моим любимым регентом Алексеем Пузаковым в храме при Третьяковской галерее.
    Кажется, это все. Спасибо, что хватило терпения дочитать.
    О.Валерий был совершенно уникален тем, как в нем сочетались глубокая мудрость, греющая доброта и живая жизнь, сила которой давала окружающим постоянные поводы для упреков и осуждений.
    Но по-своему выдающимся человеком была и Елена Михайловна, и она по-своему была ему достойной парой. Она была очень сильным человеком, и это не могло не вызывать восхищения.
    Было бы здорово, если бы Вы тоже рассказали мне о Ваших встречах с о. Валерием.
   С уважением,
   Марина
   


    Елена Черникова - Марине Лифшиц, январь 2009 года
   
    Что до меня, то мы с о. Валерием познакомились через окно.
    Сижу я в редакции газеты "Московский литератор", работаю над номером. Это примерно двадцать лет назад. Первый этаж. Лето. Окно распахнуто. Вечереет. Вдруг вижу: в проёме пролетает фигура священника. Возвращается. Ищёт что-то, подняв голову, не находит. Я из сочувствия подхожу к окну и спрашиваю, чем могу помочь. Он говорит, что ищет редакцию, в которой взяли бы написанный им текст. Примчался в "Московский литератор" после того как ему отказали в "Литературной газете".
    Я беру его бумагу, читаю (он всё ещё на улице) и говорю, что завтра опубликуем. В его заметке содержались размышления о новой поэме Вознесенского, в которой образ Креста был использован, с точки зрения о. Валерия, оскорбительно по отношению к христианской символике вообще и в частности. Отец Валерий выступал против того, чтобы художник слова, даже очень известный, чересчур вольно обращался со священными понятиями. В "Литературке" его заметку не взяли, мотивировав отказ свободой слова, а в нашей газете я единолично, не спросясь у главного редактора, решила вопрос с публикацией, будучи дежурной по номеру.
    Заметка вышла. Валерий Владимирович потом всем рассказывал, как решил важную для него проблему через окно. Звучало забавно. Кроме того что дело сделали, мы обрели взаимное дружеское расположение.
    Через некоторое время ввиду определённых семейных обстоятельств я почувствовала, что надо крестить мою дочь. Позвонила о. Валерию. Он спросил, а мама-то крещена? Говорю, пока нет. Он сказал, что можно сделать это в один день, вместе, и что он очень любит крестить людей у них дома.
    Так и вышло. Описание того дня заслуживает отдельной новеллы.
   
    Потом в течение нескольких лет мы то виделись, то не виделись, разговаривали, а когда он вышел за штат и стал работать в фирме специалистом по персоналу, я бывала у него в офисе. Мы разговаривали о нём, о его жизни. Обнаружились и общие знакомые.
   
    По ходу дела он выступал у меня в программах на радио "Резонанс", куда я перешла из вышеупомянутой газеты после расстрела Белого дома (газету закрыли как оппозиционную). Потом открыли вновь, но я уже поставила свою точку, и это тоже отдельная история.
   
    Однажды визит о. Валерия на радио "Резонанс" пришёлся по времени следом за визитом туда же М.С. Горбачёва, - в 1996 году в июне он баллотировался в президенты РФ и выкупил у радио некоторое время под агитацию. В коридоре Останкина они крупно поговорили... Мои сотрудники бегали вокруг с фотоаппаратами, понимая, какая интересная сцена разворачивается у них на глазах.
    Весной 1999 году меня уволили с "Резонанса", и я заболела от горя. В декабре 1999 меня взяли на "Народное радио", откуда тоже уволили (в апреле 2008 года), но я уже не заболела, а возвеселилась.
    В обоих случаях схема была одна и та же: на работу брал один начальник, а увольнял другой, перекупивший радиостанцию, и начинал избавляться от идейно чуждого элемента.
   
    Мне очень жаль, что с о. Валерием мы общались меньше, чем мне хотелось бы. Я понимала, что личные его обстоятельства сложны, тяжелы и опасны для его жизни, но я ничем не смогла бы ему помочь.
    Он был очень откровенен со мной, когда шла та достопамятная история с его женщинами. Откровенность была не обычная, не от разговорного зуда: дело в том, что он прочитал мой роман "Золотая ослица" и обнаружил, что мы с ним ещё более родственные души, чем это проявилось в давнем сюжете со знакомством и "публикацией через окно". Моя книга сблизила нас по-особому. Мне это очень дорого, поскольку понять "Золотую ослицу" (при всём её успехе, десяти переизданиях за десять лет и полумиллионном тираже) смогли только несколько человек, и среди них о. Валерий.
    Остальные мои книги он уже не читал, поскольку в те годы, когда болел он, я тоже по-своему болела и с людьми общалась только по случаю.
    А потом узнала, что его не стало.
   
    Пишите, Марина. Я вспомнила передачу с Вашим участием. Очень рада буду повстречаться, послушать пение, где это возможно.
   
    Спасибо.
    
   Искренне -

   Елена Черникова

http://lit.lib.ru/c/chernikowa_e_w/
http://www.facebook.com/home.php#!/profile.php?id=100000185093015
Используются технологии uCoz